ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

том 75, № 2, с. 103-116 (2005)

Публикация прений в РАН о ядерной стратегии России позволяет нашим гражданам здраво оценить отношение к этой важнейшей проблеме как Академии в целом, так и отдельных ученых. Если завтра США и/или НАТО от дипломатического и экономического шантажа перейдут к прямым угрозам, мы вряд ли сможем упредить их нападение сухопутными, воздушными и морскими силами. Поэтому малейшая ошибка при сокращении ядерного вооружения чревата окончательным поражением или даже уничтожением нашей страны.

VIVOS VOCO!

МОГУТ ЛИ РОССИЯ И США
ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ВЗАИМНОГО ЯДЕРНОГО УСТРАШЕНИЯ?

С.М. Рогов, В.И. Есин, П.С. Золотарев

Авторы работают в Институте США и Канады РАН.
Рогов Сергей Михайлович - член-корреспондент РАН, директор.
Есин Виктор Иванович - кандидат военных наук, ведущий научный сотрудник.
Золотарев Павел Семенович - кандидат технических наук, заместитель директора института.
Доклад на заседании Президиума РАН осенью 2004 г.

Очевидно: пока существует ядерное оружие, сохраняется и угроза его применения. Ядерные угрозы начала XXI в. можно разделить на четыре типа.

Первый - сохранение модели взаимного ядерного устрашения в отношениях между США и Россией, причем стратегическая стабильность ослабляется в результате односторонних действий администрации Буша, а режим двустороннего контроля над вооружениями постепенно размывается.

Второй - неучастие в контроле над ядерными вооружениями шести из восьми официальных и неофициальных ядерных государств.

Третий - усиление вероятности появления новых ядерных государств, возникновение угрозы Договору о нераспространении ядерного оружия.

Четвертый - опасность получения террористическими организациями доступа к ядерному оружию.

В этих условиях с точки зрения национальной безопасности России и международной безопасности первостепенное значение имеет разработка новых подходов к контролю над вооружениями. Новый ядерный режим можно создать только в том случае, если Россия и США радикально перестроят свое взаимодействие в этой сфере и сумеют привлечь другие страны к осуществлению мер, направленных на снижение ядерных рисков.

Ясно, что сформировавшаяся в годы "холодной войны" между СССР и США модель гарантированного взаимного уничтожения (взаимного ядерного сдерживания, взаимного ядерного устрашения) не может оставаться без изменений в новую эпоху. С прекращением идеологического конфликта между Москвой и Вашингтоном и глобального противостояния двух систем возникает теоретическая вероятность и политическая необходимость замены взаимного ядерного устрашения позитивной моделью совместных действий.

Возможны два варианта развития российско-американского стратегического взаимодействия:

Начало деятельности администрации президента Буша-младшего соответствовало, скорее, первому варианту, но жизнь внесла свои коррективы. После 11 сентября 2001 г. США и Россия декларировали курс стратегического партнерства. Однако такое партнерство не было закреплено институционально, а значит, возможен возврат к противостоянию. Ядерные риски в российско-американских отношениях сохраняются.

Повторим: чтобы между Россией и США установились отношения действительного политического и военного партнерства, модель взаимного ядерного устрашения должна быть заменена позитивной формой военно-стратегического сотрудничества.

Наследие "холодной войны". Учитывая, что в "холодной войне" основными противоборствующими сторонами были США и СССР, то и соревнование в ядерной сфере велось именно этими двумя державами. Каждая из сторон стремилась добиться превосходства, которое позволяло бы осуществлять и сдерживание, и политическое давление на противника. Когда дальнейшее количественное наращивание ядерных арсеналов стало бессмысленным, усилилось стремление добиться качественного преимущества, то есть обрести возможность:

Только после того как стало ясно, что Советский Союз может создавать для США симметричные угрозы по всему спектру гонки стратегических вооружений, сложились условия, побудившие Вашингтон и Москву приступить к решению проблемы ограничения ядерных вооружений. Началась разработка международно-правовых договоренностей, направленных на предотвращение возникновения ядерной войны. Советским Союзом, а затем Россией было заключено более десяти договоров и соглашений с США в области контроля над ядерными вооружениями и укрепления стратегической стабильности.

Однако все эти соглашения были направлены не на преодоление, а на регулирование соперничества двух держав, вызванного непримиримыми идеологическими и политическими интересами. Таким образом, контроль над вооружениями кодифицировал и закреплял модель ядерного устрашения как основу стратегической стабильности в период "холодной войны".

Основными чертами этой не имеющей аналогов модели являются:

Эта модель пережила "холодную войну" и до сих пор остается уникальной особенностью российско-американских отношений. Достаточно взглянуть на состав и структуру стратегических ядерных сил двух стран, чтобы сделать вывод: стороны по-прежнему находятся в постоянной готовности к самоубийственной ядерной войне друг с другом. Для войны против любой другой державы отнюдь не требуются ядерные силы.

Новые подходы к стратегической стабильности. Модель взаимного ядерного устрашения до сих пор берется за основу стратегической стабильности. В современном мире такой подход уже не только не актуален, но и опасен, поскольку уводит в сторону от реальных угроз и препятствует укреплению партнерских отношений. Главными задачами российско-американского сотрудничества по обеспечению стратегической стабильности с учетом ее ядерной составляющей должны стать:

Нейтрализация взаимных угроз предполагает разработку комплекса мер доверия, основанного на обоюдном обмене информацией. Содержательно подобный обмен должен обеспечить уверенность каждой из сторон в отсутствии у другой стороны любой, даже чисто теоретической возможности нанесения внезапного удара, принятия ошибочных решений в результате провоцирующих действий других стран. Комплекс мер доверия в ядерной сфере может не только минимизировать риск применения ядерного оружия, но и способствовать совершенствованию механизма ядерного сдерживания.

К настоящему времени обозначились два взаимодополняющих подхода российских и американских экспертов в данной области.

Предложения российских экспертов в обобщенном виде можно свести к следующим восьми позициям, предполагающим главным образом большую прозрачность намерений и планов сторон.

  1. Совместное обсуждение военных доктрин и ядерной политики в целях их последующей гармонизации. 
  2. Взаимное информирование о принципах обеспечения ядерного сдерживания, подходах к ядерному планированию, формах и способах применения ядерного оружия. 
  3. Взаимное информирование о составе и перспективах развития ядерных сил. 
  4. Взаимное информирование о нахождении носителей ядерного оружия в районах, из которых обеспечивается пуск ракет с минимальным подлетным временем. 
  5. Предоставление возможности следить в необходимом объеме за состоянием стратегических ядерных средств другой стороны (принцип взаимного контроля). 
  6. Взаимное информирование о мероприятиях по развертыванию либо повышению готовности стратегических ядерных сил. 
  7. Обмен информацией о ядерном потенциале других государств, распространении ядерного оружия и средств его доставки, в том числе о возможности возникновения ядерной угрозы для России и США со стороны других государств. 
  8. Полное и заблаговременное информирование о предстоящих пусках ракет, обмен в реальном масштабе времени сведениями об обнаруженных пусках ракет и возможной их государственной принадлежности. 
Перечисленные меры представляют собой специальный комплекс новых мер доверия в сфере стратегических вооружений.

Актуальность взаимного информирования о составе и перспективах развития группировки ядерных сил существенно возросла в связи с подписанием Договора о стратегическом наступательном потенциале (СНП). Заключив его, Россия и США согласились, что каждая сторона сама определяет состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений, исходя из установленного на период до 31 декабря 2012 г. суммарного предела для оперативно развернутых боезарядов в 1700-2200 единиц. При этом Договором о СНП не предусмотрен обмен данными о составе стратегических наступательных вооружений.

Чтобы не подрывать доверие сторон, необходимо отрегулировать процесс обмена сведениями о перспективах развития ядерных сил. Одним продлением периода действия договора СНВ-1 до 2012 г., как это предлагают некоторые эксперты, здесь не обойтись. Понадобится существенно расширить содержательную часть взаимного информирования, предусмотренного по договору СНВ-1. Прежде всего это касается тех параметров ядерных средств, которые влияют на возможность нанесения разоружающего удара.

Меры по взаимному информированию о возможном нахождении ядерных носителей в районах, из которых обеспечивается пуск ракет с минимальным подлетным временем, в первую очередь должны касаться носителей ядерного оружия морского базирования. Именно этот компонент "ядерной триады" обладает повышенной способностью скрытно приблизиться к объекту поражения и произвести пуск ракет с минимальным подлетным временем.

Значимость обмена информацией о морских носителях ядерного оружия связана также с тем, что в стратегически важных для России и США акваториях Мирового океана возможно появление судов "проблемных" стран, а также захват судов экстремистскими либо террористическими группами и пуск с них ракет, что может спровоцировать столкновение России и США. Информация о наличии или отсутствии в этих районах Мирового океана российских либо американских морских носителей ядерного оружия позволяет предотвратить нежелательную реакцию на провокационные действия третьей стороны.

При реализации принципа взаимного контроля каждой из сторон вполне достаточно наблюдать за состоянием тех ядерных средств, которые способны участвовать в упреждающем ядерном ударе. К таким средствам относятся стратегические ракетные комплексы наземного и морского базирования. Их состояние постоянно контролируется российской и американской системами боевого управления. Обеспечить уверенность в невозможности подвергнуться внезапному ядерному нападению могла бы договоренность сторон об оснащении центров управления стратегическими ядерными силами выносными табло, на которых отображается состояние ракетных комплексов наземного и морского базирования другой стороны.

Заблаговременное информирование о развертывании либо повышении готовности стратегических ядерных сил - обязательное условие достижения такого уровня доверия, при котором исключена, как минимум, неадекватная реакция одной стороны на действия другой. В перспективе следует заключить соглашение о конфиденциальном обмене планами основных мероприятий боевой и оперативной подготовки стратегических ядерных сил, а также о присутствии наблюдателей от каждой из сторон на этих мероприятиях.

Предложения американских экспертов по повышению взаимной ядерной безопасности России и США базируются главным образом на идее минимизации рисков несанкционированного, случайного или непреднамеренного применения сторонами ядерного оружия друг против друга. В наиболее полном виде эти предложения изложены в докладе, подготовленном в 2003 г. Центром международной безопасности и оборонной политики корпорации "РЭНД". Американскими экспертами предложены следующие десять мер:

  1. Оказание помощи в улучшении состояния радаров и космических аппаратов российской системы противоракетного наблюдения (СПРН). 
  2. Создание совместной исчерпывающей системы раннего оповещения путем размещения датчиков снаружи российских и американских шахтных пусковых установок. 
  3. Немедленное снятие с боевого дежурства всех ядерных сил, которые подлежат уничтожению согласно Договору о СНП. 
  4. Отвод находящихся на боевом патрулировании американских подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) от территории России. 
  5. Размещение американских ударных подводных лодок на большем удалении от территории России. 
  6. Снятие боеголовок W-88 с баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) системы "Trident". 
  7. Снижение степени боеготовности 150 межконтинентальных баллистических ракет шахтного базирования. 
  8. Снижение готовности к выполнению боевых задач всех ядерных сил. 
  9. Оснащение межконтинентальных баллистических ракет системой самоликвидации после пуска. 
  10. Ограничение развертываемой национальной противоракетной обороны территории США. 
Перечисленные меры представляют практический интерес, но к некоторым из них следует подходить взвешенно. Так, создание совместной исчерпывающей системы раннего оповещения путем размещения датчиков снаружи российских и американских шахтных пусковых установок потребует не только значительных финансовых и материальных затрат, но и обеспечения высокого уровня надежности и достоверности создаваемой системы. Поставленной цели можно достичь проще, дешевле и надежнее. Достаточно предоставить каждой из сторон возможность наблюдать в необходимом объеме за состоянием ядерных средств другой стороны с помощью выносных средств отображения систем боевого управления стратегическими ядерными силами, как это предлагают российские эксперты.

Отвод находящихся на боевом патрулировании американских ПЛАРБ от территории России на расстояние до 6000 морских миль и американских ударных подводных лодок (из состава противолодочных сил) от районов боевой службы российских подводных лодок стратегического назначения можно осуществить и без дополнительных затрат на оснащение этих лодок специальной системой радиобуев. Представляется, что вполне достаточно наладить обмен соответствующей информацией по линии штабов ВМФ.

Излишними представляются и некоторые другие предлагаемые американскими экспертами меры по расширению системы контроля. Например, вызывает сомнение возможность реализации на двусторонней основе такой меры, как понижение готовности к выполнению боевых задач всех ядерных сил России и США. Нельзя не учитывать, что помимо наших двух стран есть и другие государства, обладающие ядерным оружием, -Китай, Великобритания и Франция, а также непризнанные ядерные государства (Израиль, Индия и Пакистан). Следовательно, в обозримой перспективе какая-то часть ядерных средств России и США должна оставаться на высоком уровне боевой готовности.

Целесообразней реализовать предложение сената США, выдвинутое при ратификации в 2003 г. Договора о СНП: разработать совместный график выполнения этого договора. Тогда, при условии оказания определенной помощи России со стороны США (в рамках действующей программы совместного уменьшения угрозы), можно пийти на параметры Договора о СНП не к концу 2012 г., а значительно раньше.

Оснащение межконтинентальных баллистических ракет (МБР) системой самоликвидации после пуска не вызывает каких-либо технических проблем. Все российские и американские МБР, используемые для проведения испытательных или учебно-боевых пусков, оснащаются системой аварийного подрыва. Адаптировать эту систему к самоликвидации МБР несложно. Очень сложно другое - обеспечить высокую надежность системы, исключающую самопроизвольное ее срабатывание или преднамеренное постороннее вмешательство.

Создание совместной системы раннего предупреждения. Как российская, так и американская сторона в равной степени заинтересована в обладании всей полнотой информации об обнаруженных пусках ракет. Возможности систем раннего предупреждения обеих стран целесообразно объединить. В значительной степени решение этой задачи уже предусмотрено Меморандумом о договоренности о создании Совместного центра обмена данными от систем раннего предупреждения и уведомления о пусках ракет. Меморандум подписан президентами России и США 4 июня 2000 г., но до сих пор не реализован.

Если не удастся преодолеть возникшие противоречия, учитывая важность создания совместного российско-американского центра раннего оповещения, имеет смысл рассмотреть вопрос о его организации не в Москве, а на территории США, например, вблизи объединенного командного пункта "НОРАД". В дальнейшем необходимо расширить сотрудничество в области раннего предупреждения, включая кооперацию с США в деле поддержания и модернизации российских космических и наземных средств раннего предупреждения. Нужно также добиться согласованного развития и расширения информационных возможностей российских и американских систем раннего предупреждения. Эти системы в совокупности должны обеспечить наблюдение и контроль за всеми территориями, включая акватории морей и океанов, где может размещаться или появиться ядерное оружие.

Если потенциальные угрозы будут выявлены в каких-либо новых ракетоопасных районах земного шара, то за этим должны следовать практические шаги по техническому развитию совместной системы раннего предупреждения с целью повышения ее возможностей. Если же угроз выявлено не будет, то контроль не только позволит избежать излишних материальных затрат по развитию системы, но и может способствовать принятию разумных решений в отношении создания и развертывания средств противоракетной обороны.

Следует также заметить, что нашим интересам отвечает возможность третьих стран, прежде всего ядерных держав, в перспективе войти в число получателей информации от совместного центра обмена данными. Это позволит им более уверенно ощущать себя в возможных кризисных ситуациях и избегать неадекватных действий, которые способны нанести ущерб в том числе России и США.

Обмен информацией создаст необходимые условия для формирования в перспективе совместной системы раннего предупреждения. Надо учесть, что наземные радары российской системы противоракетного наблюдения обладают уникальными возможностями наблюдения и контроля в обширной зоне от Ближнего Востока до Корейского полуострова, откуда сегодня исходит главная ракетная угроза для мирового сообщества.

Отказ от планов ответно-встречного удара. Создание и функционирование совместной СПРН, несомненно, укрепит взаимное доверие военных структур России и США и позволит перейти к реализации такой важной меры минимизации ядерных рисков, как отказ от планов ответно-встречного удара. (Следует иметь в виду, что пуски ракет осуществляются по информации от СПРН.) Само существование таких планов лишний раз подчеркивает очевидное несоответствие сохраняющихся принципов взаимного ядерного устрашения новым партнерским отношениям России и США. Ведь нет существенных различий между готовностью к упреждающему удару и готовностью к ответно-встречному удару. Несмотря на обязательства по ненацеливанию, дающие выигрыш по времени в несколько десятков секунд, ядерные риски сохраняются. А значит, сохраняется опасность непреднамеренного ядерного удара и неадекватных действий в случае острого кризиса.

Отказ от планов ответно-встречного удара может быть подтвержден, в частности, реализацией тех мероприятий, которые предложены американскими экспертами, а именно:

Для снижения степени боеготовности МБР следует использовать такие способы, которые могут быть гарантированно подтверждены действующей в рамках договора СНВ-1 системой контроля, чтобы свести к минимуму дополнительные затраты. Прежде всего это отстыковка боеголовок от ракет и их хранение на относительно удаленном расстоянии, не позволяющем оперативно восстановить боеготовность пусковых установок. Возможен также демонтаж систем, обеспечивающих быстрое открытие защитного устройства (крыши) шахтной пусковой установки. Без этих устройств крышу можно открыть только подъемным краном, как это делается при регламентных работах, устранении неисправности на ракете или при проведении инспекционных проверок. Еще один способ - снять с ракеты бортовую батарею электропитания, без которой ракета не полетит.

Время восстановления боевой готовности ракетного комплекса при использовании любого из перечисленных способов примерно одинаково.

Немаловажное значение будет иметь реализация намерений перехода к адаптивной системе ядерного планирования. Такое планирование предполагает возможность обнаружения новых целей для стратегических ядерных средств, определения необходимых параметров для расчета полетных заданий, уточнения планов боевого применения (выбор средств поражения), ввод полетных заданий на носители в реальном масштабе времени. В США работы в этом направлении возобновились.

Введение адаптивного планирования позволит избавиться от груза ранее утвержденных планов боевого применения. Но это достижимо только в том случае, если обе стороны способны осуществлять адаптивное планирование, то есть переход к нему целесообразно проводить совместно и согласованно.

В ближайшей перспективе ни Россия, ни США не способны отказаться от планирования применения ядерных сил друг против друга: уровень российско-американских отношений не соответствует уровню англо-американских или хотя бы франко-американских. Однако можно предположить, что при условии позитивного развития стратегического партнерства России и США применение стратегических ядерных сил друг против друга потеряет приоритетность, будет играть в ядерном планировании роль страховочного варианта. Для отражения возможных угроз третьей стороны (или сторон) России и США вполне достаточно содержать в состоянии высокой боеготовности не более 500 оперативно развернутых ядерных боезарядов.

Важно, что при наличии оперативно развернутых ядерных боезарядов в пределах 500 единиц ни Россия, ни США физически не будут способны осуществить обезоруживающий и обезглавливающий удар друг против друга, но сохранят способность ядерного сдерживания любой третьей стороны (или сторон).

Нет необходимости стремиться к симметричности состава стратегических ядерных сил двух стран, но логично было бы в наземном их компоненте содержать оперативно развернутыми 150-200 ядерных боезарядов, в морском компоненте - не более 300-350. Но и та и другая страна будет сама определять состав этих сил.

Снижение количества оперативно развернутых ядерных боезарядов можно осуществить относительно безболезненно, путем разгрузки носителей (уменьшения количества ядерных боезарядов, размещенных на платформах их головных частей).^ Это наименее затратный и легко осуществимый способ, позволяющий каждой из сторон в относительно короткие сроки нарастить свой стратегический наступательный потенциал.

Противоракетная оборона заслуживает отдельного рассмотрения в комплексе мер по снижению взаимных ядерных рисков. Создание эшелонированной ПРО видится из Москвы как попытка Вашингтона добиться абсолютного военного превосходства, в одностороннем порядке сломав механизм взаимного ядерного сдерживания. Не случайно Россия испытывает новые средства преодоления ПРО.

Только сотрудничество двух стран может стать альтернативой новой гонки стратегических наступательных и оборонительных вооружений. Оно отвечает национальным интересам и России, и США, тем более что в этой области уже создан определенный задел: в рамках совета Россия-НАТО наши страны участвуют в многостороннем проекте создания противоракетной обороны для Европы. Наращивание сотрудничества России и США в области противоракетной обороны логично увязать с построением совместной системы раннего предупреждения как части информационной составляющей ПРО.

Главная ракетная угроза для мирового сообщества исходит из обширной зоны, простирающейся от Среднего Востока до Корейского полуострова. С целью парирования этой угрозы разумно использовать не только возможности наземного эшелона российской СПРН но и российские средства ПРО (С-З00 и С-400),размещая их на соответствующих ракетоопасных направлениях. Возможно использование для этих целей и американских противоракетных средств типа зенитно-ракетных комплексов "Патриот ПАК-З" и ТХААД.

Российско-американское сотрудничество в области противоракетной обороны позволило бы, используя выгодное географическое положение России, ее территориальную близость к зоне, из которой исходит главная ракетная угроза, создать  эффективную систему с наименьшими затратами ресурсов. В дальнейшем, по мере выявления новых ракетных угроз, Россия и США могли бы нарастить сотрудничество в области противоракетной обороны. Перспективна идея (распространения создаваемой для Европы ПРО на весь Североатлантический регион, включая США, Канаду и азиатскую часть России.

Новый механизм. Претворение в жизнь наработанных российскими и американскими экспертами подходов к решению проблемы минимизации взаимных ядерных рисков, безусловно, требует соответствующего механизма. Для этого вполне подходит учрежденная президентами России и США Консультативная группа по вопросам стратегической безопасности. В рамках этой группы создана совместная экспертная группа для рассмотрения вопросов, касающихся ядерных вооружений.

На наш взгляд, прежде всего следовало бы провести анализ имеющихся предложений по минимизации взаимных ядерных рисков, определиться с целесообразностью их практической реализации. Далее следует установить последовательность осуществления признанных целесообразными мер. К числу первоочередных следует отнести те из них, польза от которых очевидна для каждой стороны, а отдача в снижении взаимных ядерных рисков - наибольшая.

Учитывая стремление администрации Буша заменить механизм переговорного процесса по вопросам контроля над вооружениями "консультациями", каждой из сторон следовало бы назначить официальных представителей для ведения диалога, а также создать рабочие группы для детального обсуждения конкретных вопросов. Рабочие группы могли бы вести переговорный процесс под видом "консультаций", обсуждать такие вопросы, как оценка угрозы, ядерные вооружения, системы ПРО и другие. Используя заинтересованность американской стороны в усилении режима прозрачности, возможно достижение новых договоренностей по наступательным ядерным вооружениям в рамках выполнения Договора о СНП.

Метод одностороннего сокращения вооружений, основанный на доверии и открытости, не дает стопроцентных гарантий относительно фактического количества и состояния ядерных сил сторон. Вместе с тем следует учесть позитивный опыт радикальных изменений в арсеналах тактических ядерных вооружений, осуществляемых параллельно в США и СССР/России с 1991 г. в соответствии с принятыми односторонними решениями тогдашних президентов. Надо также иметь в виду, что логика традиционного контроля над ядерными вооружениями все более себя изживает, так как исчезают или меняются исходные предпосылки и принципиальные установки, на которых строился этот процесс. Россия и США не считают больше друг друга врагами, их целью должно быть создание механизма сотрудничества, а не соперничества.

Возможны два варианта развития переговорного процесса.

Первый вариант: договорно-правовой режим, регулирующий стратегические наступательные и оборонительные вооружения на переходный период (8-10 лет), сохранится, хотя и в измененном виде, что будет существенно ограничивать стремление США к абсолютному военному превосходству. Однако трудно ожидать, что после истечения срока Договора о СНП будет заключено новое юридически обязательное соглашение.

Второй вариант: договорно-правовые обязательства будут существенно сокращены, а позиция сторон будет определяться прежде всего параллельными политическими заявлениями, не имеющими юридически обязательного характера. Укрепление стратегической стабильности будет достигаться параллельными односторонними мерами по уменьшению взаимной угрозы.

Сценарий переходного периода. В переходный период комплекс договоренностей по стратегическим наступательным и оборонительным вооружениям в основном не должен выходить за рамки принципов взаимного ядерного устрашения. Только в перспективе, к 2010 г., могут сформироваться политические и экономические предпосылки для отказа от этих принципов, для учета интересов обеих сторон и перехода к принципам взаимной безопасности.

Такой сценарий предполагает эволюцию модели обоюдного ядерного устрашения на основе двусторонних договоренностей о параллельных шагах по созданию кардинально иной - кооперационной - модели взаимодействия. Наконец, фундаментальные изменения необходимо внести в практику поддержания боевой готовности стратегических ядерных сил. Весь этот комплекс мер должен сделать невозможным сценарий упреждающего удара. Таким образом, вместо модели взаимного гарантированного уничтожения будет создана модель взаимной гарантированной безопасности.

Договор о СНП не должен увековечивать практику взаимного ядерного устрашения. На наш взгляд, в рамках этого договора Россия и США могли бы пойти на существенное снижение уровня боеготовности большинства стратегических вооружений, оставив лишь 20-25% имеющихся у них средств в готовности к немедленному (в течение нескольких минут) запуску. Сохранение лишь небольшой части стратегических наступательных сил в состоянии высокой боеготовности сделает невозможным упреждающий противосиловой удар. Меры контроля позволят предотвратить повышение боеготовности стратегических вооружений, находящихся на пониженном и "нулевом" уровнях. Это гарантирует сохранение каждой из сторон способности к ответному удару.

Таким образом, комбинация традиционных количественных ограничений и уровней боеготовности создала бы своего рода "матрешку".

В первую категорию можно выделить стратегические вооружения высокого уровня готовности (например, до 10 минут). Россия и США могли бы договориться ограничить количество таких средств 500 боеголовками. К их числу могут относиться боеголовки на БРПЛ, на борту ПЛАРБ в районах боевого патрулирования, а также на МБР, находящихся в постоянной боевой готовности.

Вторую категорию могли бы составить средства, находящиеся на более низком уровне готовности, для применения которых требуется несколько суток или более длительный срок. Их количество следовало бы ограничить 500-1000 боезарядов.

Третья категория может включать ядерные средства, находящиеся в резерве или на "нулевом" уровне готовности (для их применения потребуется несколько недель или месяцев). Их число также не должно превышать 1000 боезарядов.

Кроме того, России и США следует договориться о контроле по периметру промышленных предприятий, где производится сборка и разборка ядерных боеприпасов.

Предлагаемая схема позволяет свести к нулю вероятность внезапного обезоруживающего и обезглавливающего удара. Вместе с тем у сторон остается возможность достаточно быстро нарастить свои ядерные силы в случае попытки какой-либо третьей державы сравняться с Россией и США по количеству ядерных вооружений.

К взаимной гарантированной безопасности. К концу нынешнего десятилетия на первый план должны выдвинуться механизмы позитивного военно-политического взаимодействия. Что касается будущих предельных количественных показателей для России и США, то, скорее всего, они будут определяться с учетом уровня ядерной вооруженности третьих стран. Вряд ли возникнет необходимость существенно превышать уровень 1000 боеголовок, однако это будет зависеть, например, от модернизации Китаем своих ядерных вооружений.

В обозримом будущем США и Россия будут сохранять системы, способные в короткий срок поразить защищенные цели. Но значение противо-силовых возможностей ядерного оружия может быть ослаблено как снижением уровня боеготовности стратегических ядерных сил, так и политическими и психологическими средствами.

В этой связи стоит рассмотреть стабилизирующий эффект провозглашения противоценностного нацеливания ядерных сил. Этот декларативный шаг подорвет ложное представление о том, что ядерную войну можно ограничить обменом "хирургически точными ударами", не вызывая массовой гибели гражданского населения. Неизбежно придет осознание того факта, что ядерная война была и остается способом массового уничтожения миллионов мирных жителей. Противоценностная стратегия должна подорвать умозрительные преимущества нанесения упреждающего удара, показав неизбежность ответного удара по городским или промышленным целям. Требования к силам, необходимым для гарантированного возмездия, гораздо менее жесткие, чем к тем, которые поражают военные цели. Ущерб даже от ограниченного удара по гражданским целям вряд ли может быть приемлем.

С принятием противоценностной стратегии станет возможным полностью отказаться от концепции ответно-встречного удара. Если ядерные силы одной стороны явно предназначены только для ответного противоценностного, а не упреждающего противосилового удара, то нет нужды постоянно содержать их все в состоянии максимальной боевой готовности. Изменение позиции будет поощрять и вторую сторону к отказу от концепции ответно-встречного удара.-

Следует также осуществить более масштабное сокращение тактического ядерного оружия, а некоторые его типы полностью запретить. Одновременно необходимо установить четкие ограничения на развертывание тактического ядерного оружия в мирное время (Россия и США могут нуждаться в нем в случае конфликта с третьими странами). Но любая переброска подобных вооружений из районов их постоянной дислокации должна осуществляться при обязательном предварительном извещении другой стороны.

Стабильность модели, которая придет на смену взаимному ядерному устрашению, необходимо обеспечить сопутствующим изменением военной политики в области обычных вооружений. После прекращения "холодной войны" произошло "разъединение" сухопутных сил России и США (теперь они непосредственно не соприкасаются, как это было во времена Варшавского договора). Необходимо внести соответствующие поправки и в действия военно-воздушных и военно-морских сил, чтобы не допускать ситуаций, когда высокоточные обычные вооружения одной стороны (США) могут угрожать стратегическим целям другой стороны (России). Это особенно важно в свете так называемой революции в военном деле, резко повышающей боевые возможности обычных вооружений нового поколения.

Новый этап отношений в стратегической ядерной области, вероятно, потребует не очередного договора о контроле над вооружениями, а качественно иных соглашений, больше напоминающих соглашения между тесными партнерами или союзниками. Например, это может быть такая правовая форма, как договор о взаимной безопасности.

* * *

Завершая изложение, сформулируем следующие шесть выводов.
1. Сохраняющееся взаимное ядерное устрашение России и США противоречит новому уровню российско-американских стратегических отношений, которые не требуют опоры на мощь ядерных арсеналов. Ядерное противостояние обусловливает ядерные риски, связанные с поддержанием боевой готовности стратегических сил России и США.

2. Национальные интересы и России, и США диктуют необходимость выхода из состояния взаимного ядерного устрашения или, по крайней мере, минимизации связанных с ним рисков. Решать эту задачу предстоит постепенно, преодолевая наследие конфронтации времен "холодной войны". Программа совместного уменьшения угроз Нанна-Лугара стала первым шагом к совместному сокращению ядерной угрозы. Но надо ликвидировать опасности, которые исходят от тех систем, которые продолжают нести боевое дежурство.

3. Ближайшая цель - снизить до минимума взаимные ядерные риски, обусловленные ядерным противостоянием России и США. Этого можно добиться путем претворения в жизнь новых подходов к стратегическим отношениям между двумя странами, закрепленных президентами России и США в Совместной декларации от 24 мая 2002 г., а также в ходе реализации Договора о СНП.

4. Следующая цель - добиться отказа РОССИИ и США от взаимного ядерного устрашения, учитывая интересы обеих сторон и переходя к отношениям, основанным на принципах взаимной безопасности. Политические, экономические, военные и другие предпосылки для отказа от ядерного противостояния могут сформироваться к началу следующего десятилетия.

5. Главная цель эволюции российско-американских отношений в сфере ядерных вооружений -перейти от ядерного соперничества к военно-политическому взаимодействию на принципах сотрудничества. Это позволит создать модель взаимной гарантированной безопасности, обеспечить базу для долговременного российско-американского стратегического партнерства.

6. Трансформация стратегических отношений России и США позволит приступить к формированию многостороннего режима сокращения ядерных рисков.

Следует признать, что реализация перечисленных предложений может столкнуться с большими трудностями. Однако в XXI в. отношения между Россией и США нельзя строить на тех же военно-стратегических принципах, что и в годы "холодной войны". Сдерживание будет оставаться политической функцией ядерного оружия до тех пор, пока оно существует. Всеобщее и полное разоружение остается, к сожалению, прекрасной мечтой. Но модель взаимного ядерного устрашения несовместима со стратегическим партнерством. Если две державы действительно хотят быть партнерами, то кардинальная перестройка их взаимодействия в ядерной сфере - непреложная необходимость.
 

По окончании доклада член-корреспондент РАН С.М. Рогов ответил на вопросы

Академик Г.А. Месяц: Мы договариваемся с американцами о безопасности, но в любое время можем ждать нападения Пакистана, Китая... Они не несут никаких обязательств. Как решается эта проблема?

С.М. Рогов: В докладе говорилось о разных уровнях боеготовности в структуре ядерных сил. Вооружения, поддерживаемые на повышенном уровне, обеспечивают возможность удара по любой ядерной стране, кроме США и России, - по Китаю, Индии, Пакистану. Если же они начнут наращивать вооружения, то мы можем очень быстро создать и развернуть дополнительные мощности, как это когда-то делали Советский Союз и США. Поэтому угроза со стороны третьих стран парируется достаточно эффективно. Другое дело - как заставить эти страны участвовать в создании режима ядерной безопасности. Необходимы активные действия Соединенных Штатов и России, чтобы вовлечь Китай и Индию в процесс самоограничения.
Академик В.И. Субботин: Вы совершенно не коснулись вопроса о разрушении хранилищ радиоактивных продуктов и атомных станций. Можно не быть ядерной державой, но располагая средствами для нападения на подобные объекты, наносить громадный урон.

С.М. Рогов: Невозможно в одном сообщении затронуть все вопросы обеспечения ядерной безопасности. Шаги в указанном вами направлении предпринимаются, в частности, в рамках программы глобального партнерства, провозглашенного "большой восьмеркой". Однако надо иметь в виду, что, пока существуют такого рода объекты, как ядерные электростанции, хранилища ядерных материалов, сохраняется и угроза ядерного взрыва вследствие атаки даже обычными средствами.

Я хочу подчеркнуть: мы не говорим о программе всеобщего и полного разоружения. Мы предлагаем программу управления рисками, уделяя главное внимание развернутым ядерным вооружениям.
Академик Н.А. Анфимов: Рассматривая механизм ядерного конфликта, вы остановились только на модели ответно-встречного удара и даже, по-моему, не упомянули концепцию ответного удара. Почему?

С.М. Рогов: Я ждал этого вопроса. В принципе возможны три варианта: упреждающий удар, ответно-встречный удар и ответный удар. Упреждающий удар следует отвергнуть по моральным принципам. Но не только по моральным. Скажем, упреждающий удар России по Соединенным Штатам, если бы он был нанесен, не спас бы нас от возмездия, поскольку наиболее мощная часть американской ядерной триады - подводные лодки с баллистическими ракетами - практически неуязвима. Ответно-встречный удар - это поддержание постоянной боеготовности. Здесь, на наш взгляд, и заключается основная опасность. Наше предложение - перейти к осуществлению на практике концепции именно ответного удара, поскольку упреждение никакого выигрыша не дает.
Академик В.Л. Макаров: Насколько я понял, пафос доклада состоит в том, чтобы перейти от старой модели к некоторой новой. Какова роль нашей академии в этом переходе?

С.М. Рогов: Нам, конечно, хочется быть услышанными и востребованными. Но давайте признаем: "холодная война" закончилась, нет уже идеологического соперничества между Россией и США. А в военной сфере сохраняется конфрон-тационная модель. Задача ученых - попытаться найти решение этого противоречия. Ведь ядерное оружие нельзя "изобрести назад". Вопрос в том, как управлять рисками. Я надеюсь, предлагаемая нами модель окажется востребованной, по крайней мере, на экспертном уровне. Что отсутствует сегодня - так это политическая воля, причем и в Соединенных Штатах, и у нас - воля уйти от устоявшейся модели.
Академик Д.В. Рундквист: Чтобы предлагать новую концепцию, нужно иметь прогноз развития конфликтов в будущем, представлять их масштаб. Ничто так не объединяет, как общие задачи. Это первое. И второе. Каким образом повлияет на все остальное человечество рассматриваемый вами вариант? Это уже проблемы глобальные, это проблемы сохранения вообще всего, и это важнейший сдерживающий фактор.

С.М. Рогов: Естественно, в кратком ответе я не могу дать развернутое изложение прогноза угроз и кризисов. Сегодня в России первоочередную опасность представляет угроза продолжения террористических атак, в том числе с применением оружия массового поражения, а также вероятность приграничных конфликтов. В более отдаленной перспективе возможно возникновение достаточно острого конфликта интересов, скажем, в случае территориальных претензий к России. В краткосрочной перспективе крупномасштабный конфликт с участием России и других ядерных держав маловероятен.

Предлагаемый нами подход позволит ослабить наиболее дестабилизирующие элементы старой модели и создать почву для перехода к новой, гибкой модели. В зависимости от ситуации она допускает как наращивание, так и сокращение вооружений. Очень важно подчеркнуть следующее: лет 20-30 назад возможность возникновения ядерной войны воспринималась как угроза №1. Сегодня мы так не думаем, но на самом деле эта угроза сохранилась, существуют и технические, и политические причины, по которым может разразиться катастрофа. Мы предлагаем не закрывать на это глаза и, помня, что "холодная война" осталась позади, попытаться серьезно изменить военно-политические отношения, унаследованные от эпохи конфронтации.
Академик Е.М. Дианов: Есть оценки, согласно которым через некоторое время экономика Китая выйдет на первое место в мире. Реально ли, что в ближайшие 10-15 лет Китай достигнет уровня США и России по ядерным вооружениям? Можно ли этому воспрепятствовать?

С.М. Рогов: В прогнозах называется разное время - 20, 30 лет, необходимое Китаю, чтобы сравняться с Соединенными Штатами по объему валового внутреннего продукта. Тогда в распоряжении китайского руководства окажутся колоссальные ресурсы. Вспомним, как Советский Союз распоряжался своими ресурсами в 60-70-е годы. Пойдут ли китайцы по этому пути? Раньше они проявляли сдержанность, но у них и не было таких возможностей. Сейчас они сталкиваются с целым рядом вызовов, которые не столь остры для нас. Скажем, американская ПРО на Аляске -это серьезная угроза для Китая, обладающего всего 20 межконтинентальными баллистическими ракетами. Имеет значение и тайваньская проблема, порождающая возможность военного столкновения с участием США. Развертывая ПРО на Дальнем Востоке, американцы пытаются свести на нет роль ядерных сил Китая. Индийская ядерная программа также стимулирует Китай к наращиванию ядерного потенциала.

Несколько месяцев назад была опубликована оценка китайского военного потенциала. Судя по всему, китайцы пытаются "перескочить" через поколение ядерных вооружений: от имеющегося у них второго поколения перейти сразу к четвертому. Через 20-25 лет у Китая будут для этого технические, экономические и финансовые ресурсы. В том числе этим объясняется актуальность задачи, которую мы ставим в докладе. А есть еще Индия, где очень сильно ощущается "опьянение" от обладания ядерным оружием. Индия создает свою триаду и стремится сравняться с Китаем. Если не попытаться сейчас взять этот процесс под контроль, то начнется многосторонняя хаотическая гонка ядерных вооружений. И не только ядерных, но и обычных высокоточных, и биологического, и химического оружия. Необходимо создавать новый режим и вовлекать в эту деятельность китайцев. Но Китай, как и Индия, как Англия и Франция, ссылаются сегодня на многократное превосходство России и США в ядерной области, а потому не склонны участвовать в переговорах. Если Россия и Соединенные Штаты покажут, что действительно что-то делают, тогда появятся большие возможности для сотрудничества с другими ядерными странами.
Академик М.П. Кирпичников: Вы по-прежнему, хотя прямо об этом не говорили, следуете парадигме многополярного мира. Однако уже лет 10 мы живем в однополярном мире. Можно пытаться формулировать предложения, используя реальную ситуацию, либо пойти по пути построения многополярного мира, который, естественно, гораздо более устойчив. Сегодня другого полюса, кроме терроризма, нет. Есть Соединенные Штаты, и есть терроризм. Как вы оцениваете эту ситуацию?

С.М. Рогов: Действительно, сегодня мир несет на себе черты однополярной системы. Однако если иметь в виду экономику, то Европейский союз вполне сопоставим с Соединенными Штатами. Мы уже говорили о перспективах Китая. В военной сфере - да, Соединенные Штаты остаются единственной сверхдержавой. Но в ядерной области все еще сохраняется биполярность. Очевидно, такое положение не вечно, поскольку Россия не обладает равными американским совокупными возможностями - экономическими, политическими, технологическими. Мы предлагаем биполярность в ядерной сфере перевести в некое другое русло взаимодействия. Возьмем Англию и Францию, которые располагают примерно одинаковым количеством боеголовок. Они могут уничтожить друг друга, но отказываются от взаимного ядерного устрашения. Если бы нам во взаимодействии с Соединенными Штатами удалось перейти к такой модели, возникли бы условия для зарождения многополярного мира.

Но должен сказать, что многополярный мир - не панацея. Ведь биполярность - это исключение. Мир всегда был многополярным, а в многополярной системе труднее сохранять баланс, чем в биполярной. СССР и США не воевали. В многополярной системе каждые 20-30 лет баланс нарушался и шли войны. Мы все должны задуматься, как ослабить вероятность применения ядерного оружия и оружия массового поражения в рамках регулирования многополярной системы. Тем более что порог сдерживания - неприемлемый ущерб - каждой цивилизацией рассматривается по-своему.
Академик К.Н. Трубецкой: Скажите, пожалуйста, насколько широко предлагаемая вами новая модель известна в Соединенных Штатах, на каком уровне она обсуждалась? Если это имело место, то разделяются ли ваши идеи?

С.М. Рогов: Мы обсуждали эту концепцию с американскими учеными и политическими лидерами. Скажем, с представителями Центра оборонной информации, которые давно предлагали снять с боевого дежурства все ядерные средства. Наша позиция, как я уже говорил, несколько иная: мы считаем нужным создать многоуровневую систему боеготовности, и американские специалисты выразили заинтересованность. Но администрации Буша это не нужно. Ситуация может измениться только в том случае, если, с одной стороны, администрация будет подвергаться политическому давлению сторонников такого подхода внутри страны, с другой стороны, если позиция России будет более активной.

Наша модель - это не истина в последней инстанции, но мы пытаемся нащупать новый путь, суть которого не в простом количественном сокращении вооружений, а в изменении механизма ядерного планирования.
Академик Н.А. Шило: Упреждающий удар, ответный удар, ядерное планирование - все это субъективные категории. Сегодня у власти одни лидеры, завтра придут другие, их отношение к принимавшимся ранее решениям может быть иным, а значит, может измениться ситуация. Есть еще одно направление в решении этого вопроса -это наращивание экономического потенциала. Скажем, Япония вела тотальную войну до окончания Второй мировой войны. Но затем она перешла к обеспечению экономического подъема и, в сущности, заняла первое место в мире. Разрабатывается ли в вашем институте или где-либо еще такой подход? Ведь в этом случае государство не обязательно должно быть самым сильным в военном отношении. Здесь важнее умение, стратегия, цели и их осуществление.

С.М. Рогов: Естественно, мы задумываемся над стратегией вывода России из кризиса, возрождения ее как великой державы. Сегодня только ядерный фактор является для России входным билетом в "большую восьмерку". По экономическим показателям мы сегодня уступаем, по крайней мере, 15 государствам за пределами "восьмерки". Ясно, что ломать - не строить. Разрушенное достаточно быстро придется восстанавливать на новой основе в течение длительного исторического периода.

На мой взгляд, Россия обладает потенциалом для того, чтобы стать одной из великих держав в мировой системе XXI в., но она уже никогда не будет сверхдержавой, как Советский Союз. Уникальные исторические условия XX в. не повторятся. Думаю, превращение в сверхдержаву и не должно быть самоцелью. Что такое сверхдержава? Это мировое господство. Американцы питают иллюзии, что им удастся установить мировое господство. Я считаю, что за последние полтора года иракская война заставила значительно умерить такие амбиции, хотя США всегда будут претендовать хотя бы на роль первых среди равных.

Вхождение в круг таких государств, как Германия, Франция, Япония, Китай, - вот тот уровень, к которому должна стремиться Россия. Одним из средств достижения этого (я высказываю свои мысли, которые не имеют никакого отношения к теме доклада) является эффективное сотрудничество с Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Превращение "четверки" в конфедерацию создаст критическую массу "ингредиентов", необходимых, чтобы называться великой державой.

Возвращаясь к теме сегодняшнего обсуждения, хочу обратить внимание на следующий момент. Сейчас многие, в том числе Президент страны, говорят: главная угроза для России - терроризм. Очевидны угрозы, связанные с распространением оружия массового поражения, наркотиков, остро стоят демографические проблемы. Но возьмите официальный документ Министерства обороны ("Белая Книга"): два абзаца про новые угрозы, а далее описание наиболее характерных черт современных войн, прежде всего войны между нами и Соединенными Штатами. То есть в нашем военном планировании сохраняется зацикленность на крупномасштабной войне. Возможна ли такая война? Конечно, на 100% исключить этого нельзя. Однако вероятность ее в ближайшие годы крайне низка. А в результате такой ориентации мы оказываемся не готовы к конфликтам, в которых нам реально приходится участвовать в последние 20-30 лет: Афганистан, первая Чечня, вторая Чечня. У нас до сих пор нет приборов ночного видения, нет элементарных средств связи, вся система боевого управления находится в архаичном состоянии. Если нам удастся избавиться от зацикленности на ядерной войне, тогда, наверное, мы сможем выигрывать в тех конфликтах, с которыми России, возможно, придется столкнуться в ближайшие 10-20 лет. Да, надо поддерживать и модернизировать ядерный потенциал, но нужно уметь видеть вещи шире, имея в виду весь спектр возможных угроз и способность им противостоять.

Выдвинутые здесь предложения, конечно, более выгодны нам, чем Соединенным Штатам. Но по ряду причин Соединенные Штаты, особенно если произойдет некоторое отрезвление после Ирака, могут втянуться в этот процесс. И это пойдет на пользу не только нам, но и всему миру. Ведь сейчас никто не проявляет активности в области ограничения ядерных вооружений - ни американцы, ни Китай, ни Индия. Если не попытаться влиять на развитие ситуации, то процесс примет хаотический, неконтролируемый характер.

 ОБСУЖДЕНИЕ В ПРЕЗИДИУМЕ РАН

Обсуждение научного сообщения начал доктор исторических наук В.А. Кременюк (Институт США и Канады РАН), который подчеркнул, что каждая смена стратегической концепции - это не просто плод кабинетных размышлений, но и результат развития науки, технологий, производства. Что такое сокращение тысяч боеголовок? Прежде всего это безопасное их складирование. Вторая проблема - переработка начинки боеголовок в нечто, что потом может использоваться в ядерной энергетике. А значит, необходимы промышленные мощности, новые технологии, причем появиться они должны в достаточно ограниченные сроки. Именно здесь, считает В.А. Кременюк, поле деятельности Академии наук, которая должна предложить пионерские технологии.

Далее нужно иметь в виду, что поступление на рынок большого количества ядерного топлива повлияет на мировую конъюнктуру и наверняка вызовет желание заменить тепловые электростанции атомными. Возникнет проблема новых поколений реакторов, используемых на станциях технологий. И последняя из упомянутых В.А. Кременюком проблем, в решении которых важную роль должна играть Академия наук, - проблема разработки вооружений нового поколения. Ведь отказ от старых систем не означает того, что отпала сама потребность в защите от внешней угрозы.

Генерал-полковник в отставке В.И. Есин (Институт США и Канады РАН) привлек внимание к вопросам ядерного планирования и разъяснил, почему в случае принятия предлагаемой концепции практически исключается вероятность крупномасштабного ядерного конфликта. Дело в том, что в соответствии с реализуемым сейчас подходом состав и боевая готовность ядерных сил должны позволять уничтожать максимальное число военно-стратегических целей противника (а в идеале все), включая ядерные средства и пункты государственного и военного управления. Существуют, кроме того, списки административно-промышленных целей, поражение которых ведет к параличу экономики страны на 20, 30 и более лет. Избыток ядерных средств у СССР и США обусловил принятие такого сценария ядерной войны в качестве основного, но позволял планировать и дозированное применение ядерного оружия.

В соответствии с договором о сокращении стратегических наступательных вооружений СНВ-1 ядерный арсенал России и Соединенных Штатов был сокращен в 2 раза. Уменьшились их ядерные амбиции, но не настолько, чтобы они совсем отказались от прежних сценариев. Не произойдет этого, считает В.И. Есин, и после выполнения заключенного в 2002 г. Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов, когда и у нас и у американцев останется по 1700-2200 оперативно развернутых стратегических ядерных боеприпасов. Сохранение взаимных ядерных рисков, по мнению генерала, не отвечает интересам ни России, ни США.

Предложенный в докладе подход позволяет свести такие риски к минимуму: становится невозможным планирование упреждающего удара, поскольку для него не хватит средств, а скрытно нарастить ядерные средства не удастся. Важнейший в военном деле фактор успеха - упреждение -утрачивается. Вместе с тем, отметил В.И. Есин, наши страны будут обладать ядерными силами (порядка 500 боезарядов), достаточными для решения задачи ядерного сдерживания, и будет обеспечен сопоставимый уровень взаимной ядерной безопасности России и США. Для нас это особенно важно, так как мы никогда, даже в советские времена, не могли рассчитывать, что нам удастся полностью уничтожить мощную и неуязвимую морскую составляющую американских ядерных сил.

Переход от модели взаимного ядерного устрашения к модели взаимно гарантированной безопасности выгоден России и в военном, и в экономическом отношении, сказал В.И. Есин. Не потребуется тратить огромные средства на повышение боеспособности российских стратегических ядерных сил.

С краткой репликой выступил академик В.Л. Гинзбург. Он подчеркнул то обстоятельство, что реализация предлагаемых докладчиком мер возможна только при условии переговоров и сотрудничества с Соединенными Штатами. Но это предполагает по крайней мере лояльное отношение к Америке, отказ от рассмотрения ее в качестве врага. Однако, по мнению В.Л. Гинзбурга, в нашем обществе сейчас нарастают антиамериканские настроения, и это может помешать достижению договоренностей. Академия наук должна занимать активную позицию, разъясняя ситуацию, помогая понимать, что в действительности происходит в мире, считает В.Л. Гинзбург.

Академик Н.А. Анфимов обратил внимание на тот факт, что в настоящее время ядерный конфликт не является единственной угрозой нормальному развитию страны. Успехи высоких технологий привели к созданию высокоточного оружия, которое при поддержке авиации и космических средств (целеуказание и наведение) позволяет решать те же военные задачи, не разрушая при этом гигантских территорий. Сегодня мы сильно уступаем Соединенным Штатам в области современных средств ведения локальных войн. Достижение паритета, отметил Н.А. Анфимов, возможно только при наличии достаточного экономического потенциала. У нас же, даже если удалось бы вообще отказаться от ядерного оружия, не хватило бы ресурсов на создание современных видов обычного вооружения, потому что осталась масса проблем, связанных с хранением и уничтожением ядерных зарядов. Мы слишком медленно решаем главные экономические задачи, если вообще можно признать, что они хоть в какой-то мере решаются.

Одобрив в целом представленный на обсуждение доклад, академик А.Ю. Румянцев перечислил ряд вопросов, которые еще требуют своего осмысления и регулирования. Скажем, что такое нестратегическое оружие, если оно базируется в непосредственной близости от наших границ и способно достигать нашей территории? Для нас оно становится стратегическим. Поэтому его применение тоже надо детально обсуждать и регламентировать. Открытым остается вопрос о ядерных испытаниях, поскольку Соединенные Штаты не являются членами договора об их запрещении.

А как относиться к принципиально новым неядерным видам вооружения, которые становятся мощнейшей силой, или к особо точному оружию, к ядерным зарядам малой мощности? Если рассматривать последние наравне с обычным стрелковым оружием, то фактически атомная война может быть перенесена на локальные конфликты. Это опасно и приведет к созданию новых видов вооружения, и такие работы интенсивно ведутся. По мнению А.Ю. Румянцева, анализ всех этих проблем может быть успешно осуществлен в рамках исследований, которые ведет Институт США и Канады. Вопрос же о месте Академии наук в обеспечении безопасности страны А.Ю. Румянцев считает риторическим. Что бы ни говорили об академии, она стала неотъемлемым элементом нашего общества.

А.Ю. Румянцев затронул также важнейшую научно-техническую проблему - снятия с боевого дежурства большого количества зарядов, их хранения, переработки, вовлечения в энергетический оборот. Он упомянул соглашение между Россией и США 2000 г. об использовании оружейного плутония для смешанного уран-плутониевого топлива, переговоры по которому идут с большим трудом, хотя американцы демонстрируют выраженное стремление сотрудничать с нами в этой сфере.

Указав на актуальность темы доклада, член-корреспондент РАН Ю.С. Соломонов (Московский институт теплотехники) в то же время высказал мнение, что изложена она поверхностно, поскольку в докладе отсутствует анализ сценариев развития ситуации в мире - военно-политической, военно-технической, технико-экономической, производственно-технологической. Вне такого контекста, считает Ю.С. Соломонов, делать какие-либо выводы и предложения невозможно. Именно потребность в сценарных прогнозах диктует необходимость участия Академии наук в разработке обсуждаемой проблематики.

Особое внимание Ю.С. Соломонов уделил налаживанию доверия между странами в такой чувствительной области, как ограничение ядерных вооружений. Он не согласился с утверждением, что исчерпаны все ресурсы усиления контроля в этой сфере. Именно здесь, в создании атмосферы максимально возможного доверия, роль Российской академии наук может и должна оказаться особенно значимой. Причем нужно стремиться к сближению не только с американцами. Нельзя недооценивать китайскую сторону. Китай развивается очень динамично, и наращивание им вооружений - вопрос времени, не более того. Огромным полем деятельности для международного сотрудничества, а также для академических и прикладных институтов является, по мнению Ю.С. Соломонова, разработка и создание перспективных систем противоракетной обороны.

Реплика академика Д.М. Климова касалась аспекта, которому в докладе не было уделено внимания, - вероятным последствиям ядерного конфликта в случае победы одной из сторон. Этот вопрос в свое время исследовался академиком Моисеевым и профессором Александровым. Гипотетические последствия - и для победителя, и для всего мира - очень серьезные, заметил Д.М. Климов.

Итог дискуссии подвел докладчик, член-корреспондент РАН С.М. Рогов. Он констатировал, что до сих пор остаются нерешенными многие проблемы, полученные нами в наследство от "холодной войны". В то же время появляются новые угрозы. Иначе говоря, за 30 лет мало что изменилось, и сохраняется негативная модель взаимодействия в ядерной области. С этой точки зрения не совсем понятна постановка вопроса о доверии. Ведь в рамках той модели, которой мы продолжаем следовать, - модели взаимного ядерного устрашения, американцы просто обязаны постоянно создавать для нас риск, угрозу. В этих условиях доверие может быть только минимальным. (выделено нами - V.V.)

Говоря о контроле над вооружениями, С.М. Рогов сказал, что воспринял выход Соединенных Штатов из Договора по противоракетной обороне как личное поражение, как катастрофу. Договор можно было спасти, если бы наша сторона согласилась внести в него поправки, а не следовала принципу "все или ничего". Что касается Договора о стратегических наступательных потенциалах, то по прошествии двух с половиной лет после его подписания и полутора лет после его ратификации никакие из оговоренных в нем мер контроля над вооружениями не согласованы. Через пять лет истекает срок действия договора СНВ-1. Как будут осуществляться проверка и контроль над оружием массового поражения? Надо создавать новый режим, причем многосторонний. Задача труднейшая, и она требует усилий не только военного ведомства и МИДа, но и Академии наук.

По поводу антиамериканизма С.М. Рогов заметил, что действия администрации президента Буша вызывают у нас в стране растущую обеспокоенность. Однако насаждаемые на этой волне средствами массовой информации настроения одиозны и имеют мало общего с реальностью. С.М. Рогов выделил три подхода американцев к России.

Есть группа людей, и среди них широко известный 3. Бжезинский, которые считают, что Россию надо ликвидировать как геополитический и военный фактор, расколоть на несколько частей. В сегодняшней Америке эта группировка не является господствующей.

Другая группировка не рассматривает Россию в качестве равного партнера, с которым следует считаться. Ее можно ставить перед фактом, и Россия вынуждена будет его принять.

Есть третья сила, сторонники которой придерживаются того мнения, что Америка не должна пытаться решать все проблемы в мире - это не пойдет ей на пользу. Особенно настораживает пример войны в Ираке. В частности, американская армия оказалась настолько рассредоточена, что вряд ли сможет эффективно воевать в каком-то еще регионе, если такая необходимость возникнет. Поэтому представители этого спектра американского общественного мнения считают, что в рамках стратегии баланса сил необходимо использовать фактор России: Россия не должна быть настолько сильна, чтобы быть равным соперником для Соединенных Штатов, но достаточно сильна, чтобы ее можно было использовать в противостоянии исламскому миру, Китаю, а если надо, то и союзникам США - Европе и Японии.

Таким образом, заключил С.М. Рогов, у нас с Америкой есть общие интересы и есть противоречащие друг другу. Наши расхождения не больше, чем, скажем, между США и Францией. Однако они не придерживаются режима взаимного ядерного устрашения. У нас же с американцами не может быть настоящего доверия, пока существует этот раздражитель - взаимная ядерная угроза. Необходимо продолжать разработку проблем обеспечения безопасности - и на научном, и на практическом уровне, уделяя внимание как военно-политическим, так и психологическим их аспектам.

Закрывая заседание, академик Г.А. Месяц высказал мнение, что, хотя обычно Президиум не принимает конкретных решений по научным докладам, в данном случае следует направить материалы и доклада, и дискуссии в Министерство иностранных дел. Министерство обороны и Совет безопасности. Это будет вкладом Академии наук в решение важной государственной проблемы.

Материалы дискуссии подготовила к печати кандидат философских наук Г.А. Заикина

VIVOS VOCO
Февраль 2005