© А.И. Терехов

ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ
КАДРОВОГО ПОТЕНЦИАЛА РОССИЙСКОЙ НАУКИ
(“диссертационная” модель научной карьеры)

А.И. Терехов
ЦЭМИ РАН,
т. [095] 332-43-44, ф. [095] 310-70-15

Карьера - важнейший узловой элемент научной системы, который связывает интересы отдельного ученого, относящиеся к его творческой самореализации и профессиональной эволюции, с интересами эффективного функционирования всей системы. Происходящие в настоящее время институциональные изменения в сфере подготовки и аттестации научных и научно-педагогических кадров (возвращение института магистратуры, передача функций ВАК Министерству общего и профессионального образования и др.) дают повод более подробно проанализировать квалификационную составляющую карьеры в отечественной науке и ее “диссертационную” модель.

Рис. 1. Основная квалификацикационная шкала для научных кадров

Стержнем квалификационного роста научных кадров служит вертикаль, представленная на Рис. 1. Согласно действующему положению, присуждение ученой степени кандидата и доктора наук требует защиты диссертации, причем допускается защита докторской диссертации соискателем, не имеющим ученой степени кандидата наук. Ученое звание “профессора по специальности” присваивается докторам наук, которые, помимо прочих нормативных требований, должны иметь научный стаж не менее 5 лет и, как правило, не менее 5 учеников, которым присуждены ученые степени. Число людей разных поколений, избравших профессиональную карьеру ученого, позволяет оценить следующий показатель: количество дипломов о присуждении ученых степеней и званий (кандидата и доктора наук, старшего научного сотрудника, доцента и профессора), выданных ВАК СССР (ВАК России) с момента его учреждения в 1933 г., составляет около 1.5 млн.

На Рис. 2 представлена динамика численности докторов и кандидатов наук, ежегодно утверждаемых ВАК в течение 60-летнего промежутка времени (с 1937 по 1997 г.). Конечно, за этот период изменялись требования, предъявляемые к диссертациям, общий уровень соискателей и т.д., поэтому отметим лишь наиболее характерные моменты. Совокупное число лиц, получивших ученые степени, превысило 1 млн. На рисунках виден тот урон, который нанесла вторая мировая война делу подготовки кадров высшей квалификации в нашей стране: восстановление довоенного уровня в пополнении кандидатов наук потребовало 5-ти, докторов наук - 17-ти лет. Флуктуации, приходящиеся на вторую половину 1970-х гг., связаны с реорганизацией деятельности ВАК, а докторский “бум” 1988-1992 гг. обусловлен снятием идеологических барьеров в общественных науках, стремлением ученых (главным образом из союзных республик) получить диплом общесоюзного образца перед распадом единой научной системы, ослаблением контролирующих функций ВАК. В целом в послевоенный период сложилась следующая пропорция: на одну защищенную докторскую диссертацию приходилось 8-10, а в отдельные годы и более кандидатских диссертаций.

Рис. 2. Динамика численности вновь утвержденных докторов (1) и кандидатов (2) наук (до 1964 г. графики воспроизведены по Рис. 29 [1], после 1964 г. использованы статистические данные, публикуемые в Бюллетенях ВАК — см., например, [2])

Однако, начиная с 1988 г. произошло резкое сокращение этой пропорции вплоть до 4-х кандидатских диссертаций на 1 докторскую в 1997 г. В порядке исторической справки: за 120 без малого лет (XIX - начало XX в.) в российских университетах, духовных академиях, ветеринарных институтах было защищено около 8 тыс. магистерских и докторских диссертаций по фундаментальным наукам (истории, филологии, юриспруденции, естествознанию), богословию, медицине, включая фармацию и ветеринарию. Соотношение между первыми и вторыми составляло примерно 2:1 [3].

Для описания и статистического анализа квалификационной составляющей научной карьеры в настоящей статье использованы сведения из банка данных ВАК России о следующих группах: совокупности лиц, которым в 1996-1997 гг. присвоено ученое звание “профессора по специальности”

(669 чел.); совокупности докторов наук, утвержденных в 1996 г. и в течение первых десяти месяцев 1997 г. (5153 чел.); совокупности кандидатов наук, утвержденных в 1997 г. (11929 чел.). Кроме того, использованы данные о численности и структуре пополнения кадров высшей научной квалификации в 1991 г. [4], а также другие данные кадрового учета и статистики.

Об уровне и динамике интенсивности защит кандидатских и докторских диссертаций говорят следующие показатели. В 1991 г. на 1000 специалистов без ученой степени, выполнявших НИОКР, приходилось около 20 защищенных кандидатских диссертаций; на 1000 кандидатов наук, выполнявших НИОКР в том же году, - около 20 защищенных докторских диссертаций. В 1994 г. эти показатели снизились до 16 и 17 соответственно (расчет выполнен с использованием данных таблицы 4.23 [5]). В таблице и на Рис. 3 даны демографические характеристики кандидатов и докторов наук, а также “профессоров по специальности” в отраслевом разрезе.

Рис. 3. Возрастное распределение соискателей ученой степени кандидата наук (1), доктора наук (2), ученого звания “профессор по специальности” (3), утвержденных ВАК Росии в 1997 г. (а - возраст, f - доля лиц данного возраста, %)

Сравнивая Рис. 3 с соответствующим рисунком в [4], можно отметить отсутствие существенных различий в характере возрастного распределения новых кандидатов и докторов наук 1991 и 1997 гг., за исключением сдвига выемки, приходящейся на лиц военных лет рождения. Демографический “след” войны отчетливо виден и на возрастном распределении вновь утвержденных “профессоров по специальности”. К числу наиболее важных временных параметров квалификационной составляющей научной карьеры относятся: интервал времени, требуемый научному работнику для подготовки и защиты кандидатской диссертации, интервал между защитой кандидатской и докторской диссертаций, а также интервал между присуждением ученой степени доктора наук и присвоением ученого звания “профессора по специальности”. Несмотря на некоторое возмущающее воздействие демографического фактора, к настоящему моменту сложились достаточно устойчивые статистические характеристики отмеченных параметров.

Рис. 4. Распределение интервала времени, требуемого для подготовки и защиты кандидатской диссертации (1); между защитой кандидатской и докторской диссертаций (2); между присуждением ученой степени доктора наук и присвоением ученого звания “профессор по специальности” (3) (Si (i = 1,2,3) - продолжительность пребывания индивидуума в квалификационном состоянии i до перехода в состояние (i+ 1), f - распределение частот, %)

На Рис. 4 представлены фактические данные и подогнанные к ним теоретические кривые из класса распределений Эрланга [6]. Характер построенных распределений, в частности, показывает, что процесс квалификационного роста ученых обладает свойством “памяти”: вероятность перехода индивидуума в вышестоящее квалификационное состояние зависит от продолжительности его пребывания в исходном состоянии. Согласно средним оценкам, сложилась следующая временная цепочка для квалификационной составляющей карьеры ученого: начинающему ученому требуется около 10.5 лет для подготовки и защиты кандидатской диссертации, 16 лет, чтобы стать доктором наук, и еще 8 лет для достижения профессорского звания. Подобная растянутость во времени квалификационного роста специалиста весьма негативно отражается на других показателях карьеры в науке (см., например, “кривые должностной карьеры” научных сотрудников РАН [7]). Кроме того, повышение квалификационного статуса слабо связано с известными в наукометрии пиками творческой продуктивности ученого. Так, в 1996-1997 гг. средний возраст, в котором ученый защитил докторскую диссертацию, равнялся 49, медианный - 48 годам. Это означает, что среди соискателей данной ученой степени высока доля тех, для кого, согласно наукометрическим данным [8], вскоре будет пройден или уже пройден второй, менее ярко выраженный, пик возрастной продуктивности, после чего следует ее монотонное убывание. Длительный путь к защите докторской диссертации (содержание которой должно быть, как правило, выдержано в рамках одного научного направления или темы) не способствует профессиональной мобильности ученых, т.е. периодической смене направлений исследования, что в конечном счете приводит к тематическому консерватизму. На это последнее обстоятельство влияет уже отмеченное сокращение соотношения между количеством защищаемых кандидатских и докторских диссертаций, поскольку именно первые чаще всего ориентированы на более современную научную проблематику.

Способствует ли "диссертационная" модель научной карьеры селективному продвижению более молодых ученых? Обратимся к следующему межвременному сопоставлению на основе имеющихся ретроспективных данных. Вновь утвержденные в 1996-1997 гг. профессора защитили докторскую диссертацию, имея средний возраст 48.4 лет, тогда как средний возраст лиц, защитивших докторскую диссертацию в период с 1988 по 1991 г. (а среди них и находилось большинство вновь утвержденных профессоров), равнялся примерно 50 годам. Утвержденные в 1990 г. доктора наук защитили кандидатскую диссертацию, имея средний возраст 32.2 года, тогда как средний возраст лиц, защитивших кандидатскую диссертацию в период с 1970 по 1978 г. (а среди них и находилось большинство докторов наук 1990 г.), равнялся примерно 36 годам. Таким образом, хотя и с определенной осторожностью, можно ответить утвердительно на сформулированный вопрос.

Данные приведенной таблицы, а также табл. 1 (см. [4]) позволяют выявить некоторые межотраслевые особенности в воспроизводстве кадров высшей научной квалификации. Прежде всего отметим, что в период с 1991 по 1997 г. в отраслевом профиле новых кандидатов и докторов наук произошли значительные сдвиги: возросла доля представителей общественных и гуманитарных, медицинских, а также сельскохозяйственных наук; напротив, снизилась доля представителей естественных и технических наук. Специфически интенсивный тип воспроизводства сложился в медицинских науках. Так, на долю медицины приходится 14.0% (в 1991 г.) и 17.9% (в 1997 г.) новых кандидатов наук; 15.5% (в 1991 г.) и 19.4% (в 1996-1997 гг.) новых докторов наук; 21.5% вновь утвержденных профессоров. Средний возраст ученых, защитивших кандидатские и докторские диссертации в медицинских науках, меньше, чем в целом по всем отраслям науки, на 0.7-0.1 и 2.4-2.9 года соответственно. Вновь утвержденные профессора по специальностям медицинских наук - самые молодые (в среднем на 2.6 лет моложе остальных).

Своеобразным антиподом выступают технические науки. На их долю приходится 29.5% (в 1991 г.) и 20.8% (в 1997 г.) новых кандидатов наук; 26.8% (в 1991 г.) и 23.6% (в 1996-1997 гг.) новых докторов наук; 15.7% вновь утвержденных профессоров. Средний возраст защиты кандидатской и докторской диссертаций в технических науках превышает средние показатели для всех отраслей науки на 1.1-0.8 и 1.6-2.0 года соответственно. Вновь утвержденные профессора по специальностям технических наук в среднем на 1.9 года старше остальных. Таким образом, основной “возрастной” выигрыш в карьере представителя медицинских наук происходит, как правило, на этапе подготовки и защиты докторской диссертации, основной же “возрастной” проигрыш представителя технических наук вероятнее на этапе подготовки и защиты кандидатской диссертации.

В период с 1991 по 1997 гг. лидерство по представительству в отраслевом профиле новых кандидатов и докторов перешло к общественно-гуманитарной группе наук. Интенсификация процесса пополнения квалифицированных ученых-обществоведов и гуманитариев сопровождалась их повышенной феминизацией, а также значительным омоложением новых докторов, представляющих эти науки. Наибольшее снижение среднего возраста защиты докторской диссертации имело место в педагогических и исторических науках. В 1997 г. по сравнению с 1991г. средний возраст защиты кандидатской диссертации снизился в исторических, философских, филологических и психологических науках, однако возрос в политических, педагогических, юридических, экономических, социологических науках, искусствоведении. Опираясь на статистику, отметим некоторые гендерные аспекты карьеры. Среди вновь утвержденных в 1997 г. кандидатов наук женщины составили более 50% в 10 отраслях, среди вновь утвержденных в том же году докторов наук и “профессоров по специальности” - всего лишь в одной. Медицинские, биологические, филологические науки наиболее благоприятны для научной карьеры женщин. Женщины, ставшие докторами в области исторических и философских наук, имеют неплохой шанс по сравнению с мужчинами в достижении звания профессора. Самый высокий “порог” для них в получении докторской степени существует в искусствоведении, архитектуре, географических науках. Женщины, достигшие ученого звания “профессор по специальности”, в среднем на три года старше мужчин.

Интересен следующий социально-исторический феномен. Как в царской России, так и в новые времена ученые степени использовались в качестве одного из регуляторов карьеры государственного служащего. Однако если в царской России они имели в основном чинопроизвод-ственный статус (так, при поступлении на государственную службу магистр получал чин титулярного советника, доктор - коллежского асессора [3]), то теперь степени приобрели притягательность уже в процессе или даже на вершине карьеры в государственном аппарате. Иначе чем объяснить, что в 1991 г. ученая степень доктора наук была присуждена трем соискателям, занимающим посты действующих министров, и шести заместителям министров. Трое соискателей данной ученой степени находились в ранге президентов независимых государств - бывших советских республик.

В последние годы традиция “остепенения” значительно распространилась в среде высокопоставленных государственных служащих, политических лидеров и т.д. Исследование, выполненное в 1991 г. [4], показало, что и в самой науке (особенно в научно-производственном секторе) весьма распространены случаи, когда ученая степень служит неким дополнением к занимаемому должностному статусу ее соискателя, а не ступенью в его научной карьере. В последнее время количество таких примеров стало пополняться за счет представителей коммерческих структур. Все это вносит искажения в мотивационный механизм научной карьеры, порождает “засоренность” научных кадров номинальным и учеными, вызывает необходимость в выделении их профессионального ядра.

Согласно [4], контингент соискателей ученой степени кандидата/доктора наук на 2/3 формируется следующими должностными категориями: (младшие научные сотрудники + аспиранты + ассистенты + научные сотрудники + преподаватели)/(доценты + старшие научные сотрудники + заведующие лабораторией + заведующие кафедрой). Интересно, что эти же должностные категории сотрудников наиболее представлены и среди участников исследовательских проектов, финансируемых РФФИ [9]. По данным [4] и [9], старшие научные сотрудники и доценты составляют около 49% от общего числа соискателей ученой степени доктора наук и около 35% от общего числа ученых, выполняющих проекты РФФИ. Таким образом, исследовательский персонал среднего и младшего должностного звена, работающий в НИИ и ВУЗах, - основной источник формирования и развития кадрового потенциала российской науки.

Статистический анализ данных о защите докторских диссертаций академическими учеными в должностных группах “руководящие работники науки” и “научные сотрудники” показал: обладая определенными преимуществами в подготовке и защите докторской диссертации, представители первой группы явно уступают представителям второй по уровню качества выполненных диссертационных исследований, который оценивался экспертами ВАК [7]. Пограничную межгрупповую прослойку составили заведующие лабораториями. Полученный результат свидетельствовал о наличии уже в рамках существовавшей научно-организационной системы латентного расслоения научных кадров на ученых-исследователей и ученых-администраторов (или менеджеров). Легализация этого функционального разделения вполне созвучна поиску новых организационных форм развития науки в складывающихся рыночных условиях. Возможно, следовало бы предусмотреть и особую квалификационную шкалу для ученых-администраторов.

Рис. 5. Проверка близости распределения продуктивности в исследуемой выборке к логнормальному (q - число публикаций в год; а - проценты накопленных частот)

В последнее время для оценки “качества” ученых все чаще стали применяться наукометрические показатели: число публикаций, индекс цитируемости и т.д. Известно также, что оценки исследовательских проектов, согласно принятой в большинстве научных фондов системе “peer review”, обладают, как правило, высокой корреляцией с публикационной активностью ученого, претендующего на получение гранта (см., например, [10]). Имеющиеся данные позволили построить распределение научной продуктивности (измеряемой коэффициентом q - среднегодовым количеством публикаций индивидуума за пройденный им отрезок научной карьеры) для совокупности ученых, достигших звания “профессора по специальности”. В качестве теоретического использовано логнормальное распределение. Как видно из Рис. 5 (выполненного на специальным образом масштабированной вероятностной бумаге [6]), точки, соответствующие эмпирическому частотному накопленному распределению, достаточно хорошо ложатся на прямую линию, что свидетельствует о близости распределения продуктивности в исследуемой выборке к теоретическому. Логнормальный характер построенного распределения научной продуктивности не противоречит известным результатам Шокли[11], Пельца и Эндрюса[8].

Теоретическая величина математического ожидания M_q=5.3. Это означает, что продуктивность, равная 5.3 публикациям в год, отражает средние требования, предъявляемые к ученому, достигающему звания “профессора по специальности”. Однако около 60"/о вновь утверждаемых профессоров имеют продуктивность ниже этого уровня, причем в медицинских науках - около 55%; естественных - около 58; технических - около 69; общественных и гуманитарных - около 71%. Более строгая проверка в выделенных группах отраслей науки распределений научной продуктивности на однородность с помощью двустороннего критерия Колмогорова-Смирнова позволила установить значимое расхождение:

• 1) для естественных и технических наук - на 25%-ном уровне;
• 2) для естественных и общественно-гуманитарных наук - на 15%-ном уровне;
• 3) для медицинских и технических наук - на 10%-ном уровне;
• 4) для медицинских и общественно-гуманитарных наук - на 5%-ном уровне.

Согласно статистике данного критерия, степень однородности распределений для естественных и медицинских наук несколько выше, чем для технических и общественно-гуманитарных. Таким образом, на основании статистической проверки можно с достаточной вероятностью утверждать, что формируемый профессорский состав в медицинских и естественных науках более высокопродуктивен (в смысле выбранного показателя q), чем в технических, общественных и гуманитарных науках. Корреляционный анализ показал наличие обратной связи (хотя и не вполне сильной) между возрастом и публикационной активностью вновь утверждаемого “профессора по специальности”, особенно после защиты им докторской диссертации. Для медицинских наук соответствующий коэффициент корреляции равен - 0.46; для естественных наук - 0.34; для общественных и гуманитарных наук - 0.34; для технических наук - 0.27. Таким образом, в неформальном перечне частично взаимозаменяемых научных заслуг, влияющих на присуждение ученого звания “профессора по специальности” для молодых соискателей этого звания, публикационная активность (особенно на постдокторском этапе карьеры) играет значимую роль.

Важным фактором карьеры ученых становится их участие в исследовательских проектах, финансируемых научными фондами на конкурсной основе. Анализ данных о вновь утверждаемых ВАК России “профессорах по специальности” позволяет проиллюстрировать это. Так, из числа соискателей данного ученого звания в 1996-1997 гг., занимавшихся фундаментальными исследованиями в области естественных наук (152 чел.), 34% руководили проектами, поддержанными известными научными фондами (главным образом РФФИ, МНФ, ИНТАС), как указано в аргументирующей части их аттестационных дел. Характерно, что эти 34% грантополучателей оказались в среднем на 3 года моложе членов остальной части выборки.

Другое значимое отличие состояло в том, что у 75% из них (против 62% у остальных) продуктивность на отрезке между защитой докторской диссертации и получением профессорского звания была выше, чем в целом за всю научную карьеру. Это косвенно подтверждает, что научные фонды способствуют селекции наиболее активно работающей части ученых, создавая благоприятную репутационную основу для повышения их квалификационного статуса в более молодом возрасте. Конечно, наблюдения в этом направлении с целью получения дополнительных эмпирических данных должны быть продолжены.

В отличие от науки “высших достижений”, науке как массовому виду деятельности присущи определенные статистические закономерности. Выявлению и анализу таких закономерностей применительно к человеческому фактору посвящена настоящая работа. Проведенный анализ позволяет сделать ряд выводов о научно-аттестационной системе и характере карьеры в отечественной науке с опорой на достаточно представительные данные. К числу наиболее важных из них относится чрезмерная временная растянутость процесса квалификационного роста среднестатистического специалиста и порождаемые ею негативные моменты: ограничение профессиональной мобильности ученых, особенно на этапе подготовки докторской диссертации, предпенсионный характер присвоения ученого звания “профессор по специальности” и др.

Именно с учетом временных рамок и стимулов научно-квалификационного роста следует рассматривать возможное возвращение в практику (как это и было в дореволюционной России) степени магистра. Это потребовало бы, на наш взгляд, пересмотреть существующую научно-квалификационную иерархию и либо упразднить кандидатскую степень (предоставив возможность ее обладателям защитить докторскую диссертацию), либо соединить ученую степень доктора наук и ученое звание “профессора по специальности”, которые в известной мере дублируют друг друга.

Есть необходимость в более четком определении социально-профессионального статуса ученой степени: является ли она сугубо корпоративной характеристикой профессионалов высшей формы знания - научного - или же свидетельством того, что ее обладатель - не обязательно профессиональный ученый, но человек, “продемонстрировавший способность глубоко проникнуть в проблему, сформулировать ее в разрешимом виде, собрать необходимые данные и проанализировать их, найти ответ и успешно защитить его перед критически настроенной группой специалистов” [12]. В научно-аттестационном процессе, на наш взгляд, требуется найти механизм функционального различения ученых-исследователей и администраторов.

К сожалению, приходится констатировать, что в настоящее время отсутствуют объективные условия, а также достаточные мотивирующие возможности для омоложения контингента квалифицированных научных кадров (исключение составляет, пожалуй, лишь деятельность научных фондов). Данное обстоятельство, а также наметившиеся структурные изменения в подготовке новых кандидатов и докторов наук (снижение доли естественных и технических наук в отраслевом профиле, ухудшение соотношения между количеством защищаемых кандидатских и докторских диссертаций и пр.) способны весьма неблагоприятно отразиться на перспективах формирования научно-кадрового потенциала страны.

В заключение отметим, что статистические зависимости, построенные на основе компьютерной обработки достаточно больших массивов эмпирических данных, могут быть использованы при математическом моделировании динамики развития и структуры научных кадров.

Литература

1. Добров г.М. Наука о науке. Киев: Наукова думка, 1989. 301 с.

2. Бюллетень ВАК. 1998. №3. С. 16-17.

3. Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи. XVIII в.-1917 г. М.: ИРИ РАН, 1994. 198 с.

4. Терехов А.И. Некоторые показатели формирования кадрового потенциала российской науки // Бюллетень ВАК. 1993. № 1/2. С. 30-37.

5. Наука России: 1994. Стат. сб. М.: ЦИСН, 1995. 200 с.

6. Хастингс Н., Пикок Дж. Справочник по статистическим распределениям. М.: Статистика, 1980. 94 с.

7. Терехов А.И. Научные кадры. Статистическое исследование состояния и подготовки, математическое моделирование движения. М.: ЦЭМИ РАН, 1991. 188 с.

8. Пельц Д., Энрюс Ф. Ученые в организациях. Оптимальные условия для исследований и разработок. М.: Прогресс, 1973. 469 с.

9. Алфимов М., Минин В., Мирабян Л. О конкурсах, о грантах и ученых, которые их получают // Поиск. 1998. № 26 (476).

10. Sonnert G. What makes a good scientist?: Determinants of peer evaluation among biologists // Social Studies of Science. 1995, V. 25. № 1. P. 35-55.

11. Shockley W. On the statistics of individual variation of productivity in research laboratories // Proceedings of the Institute of Radio Engineers. 1957. V. 45. P. 279-290.

12. Lane N.F. What is the future of research? The science policy of the USA // Interdisciplinary Science Reviews. 1995. V. 20. № 2. P. 98-103.